Инстинкт зверя - Страница 114

114

Он был по пояс голым, его мощный торс, который можно было снимать для обложки женских журналов, прикрывало махровое полотенце, висевшее на плече. На ногах были шлепанцы, в голубых глазах, смотревших на меня, застыло удивление.

– Кто это, Клавдия? – спросил он довольно грубо.

– Эта милая девушка нашла мой паспорт, – спокойно пояснила она. – Может, дашь мне войти?

Поскольку путь был открыт, церемониться больше не было смысла. Взмахнув ногой, я нанесла рыжему сильнейший удар носком кроссовки под подбородок. Парень не ожидал удара, голова запрокинулась назад, он отлетел назад в квартиру и упал там, врезавшись всей своей многопудовой массой в шкаф для одежды, сломав деревянную дверцу. Не теряя времени, я схватила ошеломленно застывшую Клавдию за волосы и втолкнула в прихожую. Затем захлопнула дверь и, посмотрев на девушку, приставила палец к губам. Лицо ее было бледным, как полотно, она стояла, прижавшись спиной к стене, и беззвучно раскрывала рот, как рыба, выброшенная на берег штормом.

– Не вздумай кричать, Клава, – зловеще процедила я и поднесла к ее глазам свои растопыренные пальцы с длинными когтями. – Я просто хочу поговорить. Поняла?

Она испуганно кивнула, не сводя широко раскрытых глаз с моих шевелящихся пальцев.

– Кто это? – я кивнула на лежащего без движения парня.

– Муж, – тихо пролепетала она. – А… вы кто?

– Не важно. Скажи мне, где шкатулка, и я уйду.

– Какая шкатулка? – на ее лице отразилось искреннее удивление.

– Малахитовая, которую твой муж прихватил у колдуна Никодима, – терпеливо пояснила я. – Мне все известно, я была в той квартире, когда они ее грабили, поэтому лучше говори сразу или я избавлю тебя от твоей красоты, – для острастки я провела когтями по обоям, оставив на них широкие рваные борозды. – Видишь, такое же может случиться с твоим лицом.

Клавдия еще больше побледнела, на глазах выступили слезы, дрожащими губами она произнесла:

– О господи, не трогайте меня… – и вдруг, истерично выкрикнув: «Я ничего не знаю!!!», обеими руками оттолкнула меня от себя. От неожиданности я отлетела назад, споткнулась о лежащего поперек коридора рыжего и поняла, что падаю навзничь, но не тут-то было – чьи-то сильные руки подхватили меня сзади, мне перехватили горло и так крепко стиснули, что из глаз брызнули искры. Я не могла видеть, кто это был, зато видела, как Клавдия с хищно перекошенной физиономией бросилась ко мне и невесть откуда взявшимся в ее руке пистолетом ударила меня по голове. Опять! Последнее, что я услышала, были ее слова:

– Вот тебе, сука!

* * *

Мне чудилось, будто я прихожу к своему знакомому обувщику Еремею Поликарповичу и вместо стальных ногтей и лезвий для свои туфель-тамагавков заказываю ему череп из дамасской стали. На его немой вопрос сдержанно поясняю, что мой старый череп разлетелся на куски от постоянных ударов тяжелыми предметами и что, поскольку бить меня по голове, судя по всему, будут еще не один раз, то мне срочно нужен новый череп из дамасской стали или, в крайнем случае, из титановых пластин. Чтобы не ломался и не болел, даже если по нему проедет тяжелый танк «Т-80» со взводом десантников на броне или в него попадет выпущенный прямой наводкой бронебойный снаряд. На что Еремей Поликарпович осуждающе смотрит на меня печальными глазами, качает своей седой головой и говорит чужим голосом:

– Эта дрянь мне скулу сломала! Я убью ее!

– Убьешь, убьешь, угомонись, Ржавый, – отвечала я ему незнакомым мужским голосом. – Пусть сначала очухается и расскажет, что ей известно.

– Хорошо, но потом я ее убью. Сам, лично. Контуры лица Еремея Поликарповича стали расплываться и очень быстро превратились в бесформенное серое пятно, которое затем вдруг взорвалось яркой белой вспышкой, после чего в моей многострадальной голове начало что-то проясняться. Глаза еще были закрыты, но я уже находилась в сознании и понимала, что происходит вокруг, кто и за что собрался меня, молодую и красивую, убивать. Рядом разговаривали двое мужчин.

Голос одного принадлежал рыжему, другой, холодный и злой, был мне не знаком.

– Она сказала, что была на той хате. Это мне не нравится, Ржавый. Ты говорил, что там все чисто.

– Так и было, Слон! – раздраженно ответил Ржавый, немного съедая слова, видимо, болела скула. – Наводка была проверенная, без балды. Зуб на отсечение даю, что эта сука блефовала!

– Эта сука тебе уже зубы посекла, идиот! Откуда она знает про шкатулку, если блефовала? И как она нас нашла? Вы ее на хвосте привели?

– Ты говоришь ерунду, Слон! – раздался с другой стороны немного приглушенный голос Клавдии. – Она была здесь еще до нашего приезда – пасла нас.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – сказал Слон. – Вдруг она из ментовки?

– Если бы она была ментом, не пришла бы одна, – здраво рассудил Ржавый.

– Мне кажется, она из конкурирующей банды. Может, на Кидалу работает?

– Кстати, где эта шкатулка? – спросил Слон. – Почему она ею так интересовалась?

– Там, на столе валяется. Была закрыта на замок, но я вскрыл, а там ерунда какая-то в пузырьке. Ни камушков, ни бабок.

– Смотри, у нее веки начали дергаться. Сейчас очнется.

Решив, что уже настало время открыто посмотреть в глаза страшной реальности, я застонала и «очнулась». И сразу же поняла, почему все это время испытывала некоторый дискомфорт: я висела вниз головой, привязанная за ноги веревкой к толстому крюку в потолке. Голова моя находилась в метре от пола, руки были стянуты за спиной. Комната, в которой все происходило, была, по-видимому, тренажерным залом. Вокруг стояли спортивные снаряды, гири, штанга и разнокалиберные гантели. В углу валялась боксерская груша, вместо которой эти негодяи подвесили мое бесчувственное тело. Рыжий сидел на стуле, уже одетый в майку, и выжидающе смотрел на меня глазами, полными ненависти. К распухшему подбородку он прижимал целлофановый пакет с кусочками льда. У зашторенного окна стоял и курил второй грабитель, темноволосый гигант под два метра ростом.

114