Инстинкт зверя - Страница 121

121

– Озверели, сволочи?! – проревел он, ослепленный ярким светом, и замахнулся на меня насосом. – Изувечу на хрен!

– Успокойся, Борис, это я, Мария! – с трудом сдерживая смех, я отскочила назад. – Как ты сюда попал?

– Мария?! – он проморгался и ошарашенно вытаращился на меня, наполовину выглядывая из багажника. Проезжающие мимо машины начали сигналить. – А ты что здесь делаешь?

– Вылезай быстрей, а то на нас смотрят. Я с жалостью смотрела, как бедолага, меча гневные искры из глаз, выбрался наружу, остервенело швырнул насос на обочину и с грохотом захлопнул багажник.

– Всех урою! – грозно пообещал он кому-то, разглядывая свою одежду. – Ты не поверишь, только вчера рубашку купил, почти сто баксов отдал!

– Ничего, Юра тебе другую купит. Садись в машину и поехали отсюда.

Он осмотрелся по сторонам и удивленно произнес:

– Где мы находимся, черт возьми? И где моя машина?

– Я не знаю. Поехали.

От него страшно разило маслом, поэтому я попросила его сесть на заднее сиденье, чтобы не задохнуться и не испачкаться, и мы тронулись в путь.

– Ну, рассказывай, почему тебя так тянет в эти багажники? – с улыбкой спросила я. – Тебе так понравилось в первый раз, что ты решил еще раз попробовать?

– Издеваешься? – он тяжко вздохнул. – Просто я полез осматривать эту тачку, как ты велела, долго возился с замком, потом, наконец, открыл, забрался внутрь и начал искать шкатулку. Тут откуда-то взялись двое жлобов – один из них тот самый, рыжий – вытащили меня из машины и без всяких вопросов начали бить.

Даже не спросили, что я делаю в их машине, представляешь? – с обидой в голосе произнес он. – Я поначалу еще пытался объяснить им, что просто залез погреться, но они даже не слушали.

– Погреться в машине летом – это ты здорово придумал. И что было потом?

– Потом тот, здоровый бугай спросил, где моя машина. Я показал, дурак, – он болезненно скривился. – После этого он врезал мне своей кувалдой по лицу, и я отключился, – он потрогал свои губы и гневно заявил:

– Сволочи! Встречу – убью!

– Наверное, они на твоей машине уехали, – предположила я. – Ее не было во дворе, когда я вышла.

– А кстати, почему тебя так долго не было? Ты нашла шкатулку? – вспомнил он и выжидающе уставился на меня в зеркало.

– Нашла, и не только шкатулку, – хвастливо заявила я и кивнула на лежащий рядом кейс. – Возьми, посмотри сам.

Перегнувшись через сиденье, он взял чемоданчик, положил себе на колени и открыл крышку. Я наблюдала за ним в зеркало и видела, как изумленно округлились его глаза, как вспыхнули в них жадные огоньки, но не придала этому большого значения.

– Ничего себе! – хрипло выдохнул он. – Да это же деньги!

– Ты не на деньги, а на шкатулку смотри. Та это или не та?

– Да, это та самая, – небрежно бросил он. – Господи, сколько же здесь бабок? – трясущимися руками он начал пересчитывать пачки. – Раз, два, три…

– Не считай, там двести тысяч, – сказала я. Мне вдруг резко разонравился человек, сидящий за моей спиной. Меня пугало выражение его глаз, но я продолжала вести машину, уверенная, что страшнее того, что уже со мной было, ничего не может случиться.

– Двести тысяч?! – от волнения у него пересохло во рту, и он судорожно сглотнул. – Боже, спаси и сохрани. Откуда у тебя эти деньги?

– Я забрала их у грабителей. Полагаю, что там есть и те деньги, которые они взяли у Никодима. Надо будет вернуть.

– Забрала у грабителей? – переспросил он, думая о своем и не переставая перебирать пачки банкнот. – А где они сейчас?

– Так случилось, что все они мертвы, – я с грустью вздохнула. – Как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

– Мертвы? Ты шутишь? – он недоверчиво посмотрел на меня и тут же отвел взгляд.

– Какие уж тут шутки, если мы едем на их машине.

– Значит, они уже не смогут забрать назад эти деньги? – уточнил он.

– Да, это у них уже вряд ли получится, – усмехнулась я, и тут меня словно обухом по голове ударили. Внимательно посмотрев на Бориса, я, стараясь казаться спокойной, с нажимом спросила:

– А как ты понял, что это та самая шкатулка, если никогда ее не видел?

Ты же говорил, что Демьян никому ее не показывал, даже тебе.

– Разве говорил? – глазки его суетливо забегали по сторонам, он воровато оглянулся, затем вдруг выражение его лица резко изменилось, и он усмехнулся. – Да, ты права, говорил. Но теперь это уже не имеет никакого значения.

– Это почему же?

– А вот почему, – я увидела направленный мне в голову пистолет с глушителем, тот самый, который лежал в кейсе. – Сворачивай вон в тот переулок, живо!

Перемена в нем была столь разительна, что мне показалось, будто сзади сидит совсем другой, незнакомый мне человек. В голосе звенел металл, глаза стали холодными и злыми, ноздри тонкого носа хищно раздувались, как у волка перед схваткой. Да, видимо, недооценила я Борю. Что ж, так мне и нужно, дуре доверчивой.

Я свернула во двор кирпичной пятиэтажки, затем он заставил меня проехать в самый дальний угол пустынного двора и там, за бройлерной будкой, остановиться. Пистолет он уже опустил и держал за спинкой моего сиденья, которая для пули была таким же препятствием, как и моя одежда.

– Что ты задумал? – спросила я, заглушив мотор.

– Сиди и не поворачивайся, – предупредил он мое движение. – И не дергай руками – сразу прикончу. Думаешь, я забыл, как ты вырубила меня тогда в моей машине?

– Что ты хочешь? – устало спросила я, сложив руки на груди и откинувшись на сиденье. – Если тебе нужны деньги – забирай и уматывай. Только отдай мне шкатулку – я должна вернуть ее владельцу.

121