Инстинкт зверя - Страница 35


К оглавлению

35

– А как же мама? – жалобно пропищал он, не шелохнувшись.

– Я тебе потом все объясню.

Я начала помогать ему со штанами, застегнула пуговицы и ремень, взяла за руку и вывела его из квартиры, не дав даже заглянуть в комнату. Насколько я поняла, он уже достаточно насмотрелся за последние сутки…

На следующий день в одной московской газете, в рубрике «Чрезвычайные происшествия» появилась небольшая заметка. В ней говорилось о том, что бежавший некоторое время назад из заключения опасный преступник К, был найден с ножом в сердце в одной московской квартире. Рядом с ним обнаружили труп неизвестной молодой женщины. По предварительной версии выходило так, что К., сбежав из тюрьмы, нашел свою бывшую любовницу и зверски убил ее. После этого К. вонзил себе в сердце кухонный нож, оставив значительную сумму в долларах и записку, в которой говорилось, что это деньги им на похороны.

О куче трупов в подмосковном лесу не было сказано ни слова. Может быть, посчитали, что это не такое уж важное событие, чтобы о нем писать в газете, а может, просто еще не нашли.

Алексей, узнав от нас все трагические подробности, поступил как подобает настоящему любящему мужчине – решил усыновить Романа, который, как выяснилось, очнулся, увидел мертвую мать и всю ночь и весь день просидел у ее тела, что, по словам врачей, нанесло ему сильную душевную травму. Мы с боссом не стали брать денег с Алексея – это выглядело бы уж слишком кощунственно.

Федя, то бишь Федор Николаевич Калинин, нигде не работающий вдовец, отсидевший в свое время пять лет за непредумышленное (в чем я лично очень сомневаюсь) убийство жены, умер в тот же день от инфаркта – его слабое сердце не выдержало дополнительной нагрузки. Той суммы, что я прихватила у него, боссу показалось вполне достаточно, чтобы маленький Потап в ближайшие год-два не умер от голода.

Сама я вышла из этой грязной и кровавой истории совершенно чистой и незапятнанной. Вернувшись вечером вместе с Романом в офис, я рассказала Родиону о своей поездке к Феде, в лес и на Кутузовский, не соврав при этом почти ни слова, за исключением того, что сказала, будто Витька, узнав о смерти сына, пришел в ярость и сам поубивал всех бандитов, а тут и я подоспела. Из всего этого боссу не понравилось только то, что я разбила нашу машину.

Кстати, у Феди я взяла ни много ни мало пятьдесят тысяч долларов. Если учесть, что это была только половина суммы, которую они с Витькой поделили пополам, то выходит, что мою голову бандиты оценили в сто тысяч. До сих пор не могу понять, много это или мало? Гордиться мне или обижаться? И еще. Теперь я точно знаю, что мне не стоит больше искать своих родственников – пусть живут себе на здоровье. А то еще, не дай бог, встречу их, и они тут же погибнут, как случилось уже с моими родными отцом и сестрой, из-за которых до сих пор по ночам страшно ноет сердце….

Глава 2
«Однажды она проснулась…»

С того момента, как Потап Родионович, названный так в честь отца моего босса Родиона Потаповича, осчастливил человечество своим появлением на свет, жизнь наша круто изменилась. Вернее, я бы даже сказала, ее вообще не стало, никакой. Валентина целыми днями кормила и убаюкивала свое невыносимо крикливое дитя, носилась с коляской вокруг нашей конторы, а в свободное время стирала и гладила пеленки. Я все свое рабочее время бегала по магазинам, закупая продукты, погремушки, соски, бутылочки, подгузники и прочие жизненно необходимые предметы.

Родион, естественно, тоже не мог оставаться в стороне от кропотливого процесса взращивания наследника, скупил все имеющиеся в продаже книжки, посвященные воспитанию детей начиная с рождения и кончая совершеннолетием, и штудировал их часами напролет, постигая теорию нелегкой науки отцовства. Время от времени он переходил к практике и начинал учить Валентину. Это нужно было видеть.

Он подходил к ней, перепеленывающей ребенка на специально купленном для этой цели столике, с открытой книгой в руках, внимательно наблюдал за ее действиями, потом горестно вздыхал, сокрушенно качая головой, и печально говорил:

– Да, Валюша, сразу видно, что мать из тебя никакая. Кто ж так младенца пеленает? Это же варварство какое-то, а не пеленание. Это форменное издевательство над моим сыном. Вот, посмотри, как это нужно делать, – он совал ей, растерянной, под нос книгу. – Видишь, что здесь нарисовано? Нужно заворачивать пеленку по часовой стрелке, а не наоборот, как это делаешь ты.

– Родиоша, но какая разница? – всплескивала руками Валентина. – Главное, чтобы дитю было удобно. Смотри, как он чудесно улыбается. Ой, ты моя лапонька ненаглядная! Гули-гули-гули! Забодаю, забодаю! – Она делала Потапу козу.

– Вот именно – улыбается. Он смеется над тобой. Ты вспомни, как тебя саму пеленали: по часовой стрелке или наоборот?

– Ой, ну ты скажешь тоже. Как же это упомнишь-то? И вообще все нормальные люди уже не пеленают детей, а обходятся памперсами…

– Только через мой труп! – категорично заявлял босс. – Все мои предки и я сам выросли в пеленках – и сын мой будет расти в пеленках, как положено. А все эти памперсы, тампаксы и прокладки только балуют детей и приостанавливают развитие полноценной личности.

– Господи, да кто ж тебе такое сказал?! – изумлялась Валя. – Вон, по телевизору все время…

– Мне плевать на телевизор! – начинал злиться Родион, размахивая книгой. – Делай, как положено, по часовой стрелке, и все тут! Не порть мне ребенка!

– Но мне так удобнее!

– Эгоистка! Только о себе и думаешь!

– Ах, так? Тогда бери и пеленай сам! – не выдерживала молодая мамаша и, демонстративно сложив руки на груди, отходила в сторону.

35